«…и вы пришли ко Мне»
Все мы несем в себе образ Божий. Но достойно ли мы это делаем? Нам, увы, не дано стать совершенными, как совершенен Отец наш Небесный. Но стремиться к этому – вот цель земной христианской жизни, даже если это не у каждого и не сразу получается. Но Святые Отцы учат: «Упал? Поднимись и иди дальше». И тогда можно надеяться, что услышим от Господа на Суде: «…был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25, 36).
Маргарита Борисовна Кривова – одна из тех, кто смиренно и самоотверженно несет свое послушание: оказывает помощь заключенным. Её рассказ записала наш корреспондент Юлия Клочкова, а сфотографировал Маргариту Борисовну Сергей Андриянов.
– Заниматься этой работой я начала буквально на следующий день после выхода на пенсию. Ко мне подошла прихожанка нашего храма с просьбой помочь. Я вначале испугалась, справлюсь ли. А потом подумала: на мне столько грехов, а это послушание хоть как-то поможет мне очистить душу. Общаться с заключенными оказалось легко: в основном это обычные ребята, очень много детдомовских. Средний возраст около 30 лет, то есть их взросление пришлось на 90-е, самые смутные годы. На зоне многие приходят к Богу. Верно говорят, что в тюрьме, как на войне, нет неверующих. Конечно, им еще далеко до подлинного воцерковления, но у них есть тяга знать о Боге. И что очень трогательно – все хотят иметь молитвословы и кресты. К сожалению, сейчас все зоны буквально переполнены сектантами. У них есть деньги, энергия, они приносят заключенным литературу, рассказывают про свои реабилитационные центры, забивают им голову. Один из моих подопечных попал под влияние секты «Богородичный центр», написал экзальтированное письмо. Но как ему было растолковать, почему это секта и вообще что такое секта? При некоторых зонах есть замечательные батюшки, которые могут направить сбившегося с пути человека, объяснить, что и почему, а тут пришлось самой подучиться. Ведь наши подопечные колонии далеко отсюда. Купила книгу А.Дворкина «О секте», всю ночь над письмом просидела, постаралась объяснить, почему секта – это плохо.
В итоге через некоторое время мне приходит письмо: «Я не знал, что это секта! Я ни в какой секте не состою! Я больше никогда читать эти книги не буду и братьям скажу, чтобы они не читали!» Нужно сказать, эти люди очень отзывчивы на любое добро и искренность. На прошлую Пасху мы им высылали рисунки детей из нашей воскресной школы, а в ответ получили такое письмо: «Передайте от всех заключенных привет девочке, которая нарисовала этот замечательный рисунок! У вас такая замечательная школа, я просто потрясен! Я, когда выйду, пришлю вам деньги на воскресную школу, чтобы дети продолжали развиваться». А другой парень прислал детям открытку, самую дорогую «валюту» на зоне, в благодарность за рисунки. У них совсем другой мир, и когда о нём вспоминаешь, то свои тяготы и скорби кажутся совсем не тяжелыми. «Бандероль Вашу получил, за что огромное спасибо. Я был тронут до слёз Вашим вниманием, когда прочитал поздравления с Днем Ангела и с шестидесятилетием. Вот сейчас сижу и пишу, а на глаза наворачиваются слезы за Вашу теплоту и сердечность, за внимание, доброжелательность, за то, что не забыли одинокого "брата", который очутился здесь не по своей воле, а по искушению лукавого, против которого я сейчас борюсь всеми своими силами, с помощью молитвы и Господа Бога, Который не попустит мне быть искушенным сверх сил, но и при искушении даст облегчение, чтобы я мог всё это перенести. Получил бандероль я 12 февраля. Как я был рад, если бы Вы знали! Я не находил себе места от радости, которую Вы мне преподнесли, я специально тянул время, разбирая присланное, чтобы подольше продлить удовольствие! Сердце мое пело, и я всё время благодарил благодетель Вашу! Вот уже шесть с половиной лет я не писал на волю никому, и мне никто не пишет, никто ничего не пришлет, вот только Вы порадовали меня, за что я благодарствую от всего сердца, искренне, со смирением и кротостью, на которую только способен, и положил бы голову за други своя, то есть за Вас и всех своих доброжелателей!» В Псковской колонии строгого режима православная община строит храм. Сами строят. Только на материалы нужны деньги. Они все молятся, крестными ходами вокруг строящегося храма ходят, просят, чтобы Господь помог им в этом непростом деле. В текущем году уже купола поставили. Покрыли их металлом, батюшка о.Петр Нетреба, который к ним каждые две недели приезжает, руководит ими в духовной жизни и помогает в строительстве храма, краску достал – от настоящего золота почти не отличишь! Правда, крыши у храма нет, внутри всё пусто, но они говорят: внутреннее убранство мы сделаем своими руками. Они сейчас режут киоты для икон в часовню. Батюшка её под храм оборудовал, служит в ней. Даже регента привел, чтобы самых талантливых обучать искусству церковного пения. Часовню они, кстати, тоже сами построили. А после строительства осталось немного денег и материалов, и они решили: «Что мы в часовне будем делать храм? Построим настоящий храм!» Спроектировали сами и строят уже пятый год. Денег не хватает, и всё движется с трудом, но они не отступают. У меня недавно попросили 100 конвертов, чтобы разослать ста приходам письма с надеждой, что пришлют по 2000 рублей на это благое дело! Мы даже сайт для них открыли с банковскими реквизитами, чтобы при желании люди смогли помочь!
Они любой сумме рады. А о.Петр в «Русском Доме» в каждом номере объявления с просьбой о помощи оставляет, может, откликнется кто. Мы предложили нашим подопечным обучение в заочной воскресной школе. Все вопросники разработаны, нужно было только подобрать подходящую литературу. Курсы рассчитаны на два года. В конце каждого года учащиеся писали курсовые и получали свидетельства. Я считаю, что самая удачная, действенная форма общения с заключенными – это учеба, ведь, когда они выйдут, знания останутся с ними навсегда, они ими всегда смогут воспользоваться! Но на это тоже требуются деньги, потому что всех надо обеспечить учебниками, канцелярскими принадлежностями. И материальную помощь тоже нужно оказать. Все просят теплую одежду (лучше темного цвета), поскольку бараки сырые, холодные. Помещения переполнены, многие болеют туберкулезом, лекарств не хватает, а в некоторых местах их вообще нет. Если бы вы знали, как меняются люди после обучения! Давно еще я переписывалась с одним заключенным, у него в письмах всегда был такой развязный тон, чувствовалось, что «крутой». И вот однажды я ему написала: «Вы вот всё говорите "Бог", а кроме того, что Он существует, можете чтонибудь сказать? Об учении, о Церкви?» – «Нет, – говорит, – я ничего не знаю». Но узнать захотелось, и он окончил заочную воскресную школу. И как после этого изменился! В письмах другой тон, нет прежней развязности. И это не единичный случай. Другой заключенный написал: «Мы с ребятами читаем Закон Божий, который Вы нам прислали, и, знаете, мы даже перестали ругаться! Мы друг за другом следим, и у нас из лексикона исчезла бранная лексика». Сейчас в тюрьмах ужесточился режим, уменьшилось количество разрешенных посылок, в некоторых колониях доходит до одной в год.
«Так уж получилось, что на воле у меня никого нет. Воспитывался я в детском доме, есть, правда, родственники, но очень дальние, общение с ними я никогда не поддерживал, да и они не старались, тем более теперь, когда я сижу. Вот и приходится невольно крутиться самому. Это сводится к тому, что я один раз в месяц могу попасть в лагерный магазин и отовариться на всю зарплату, аж на все 30–40 рублей. Нет, зарплата, конечно, больше. Но государство производит свои вычеты за питание, одежду, коммунально-бытовые услуги, подоходный налог, и остается мне 30–40 рублей. Вот и думаешь каждый раз, как на эту астрономическую сумму прожить хотя бы неделю. Чаще это не удается, остальные три недели живу по принципу: чай – кто позовет, конфетка – кто угостит, сигарета – у кого выпросишь. Всё бы ничего, я с этим уже смирился. Хуже то, что вещи, которые я взял из дома, давным-давно пришли в негодность. Кройку, шитье и штопку я давно освоил, но дыру к дыре не пришьешь. На носу опять зима, а климат местный далек от курортного. Холод, влажность и постоянные ветра. Даже у нас в бараке холодно так, что многие спят, практически не раздеваясь. Вот мне и посоветовали обратиться за помощью к вам. Если у вас есть возможность, помогите мне. Буду рад любой помощи, а то я действительно поизносился до крайности, из туалетных Но помощь им требуется не только материальная. Они остро нуждаются в духовной поддержке. Ведь у большинства из них никого на свете нет: либо умерли все, либо отказались, вычеркнули их из своей жизни. А ведь они попадают в секты, теряют смысл жизни, доходят до отчаяния – всё от одиночества, уныния. Очень часто по выходе на волю им некуда деваться: на работу не берут, дома нет, семьи тоже… Один парень заболел чахоткой, прислал письмо, полное отчаянья и страха.
Я тут же ответила, что, как только его выпустят, он сможет в больницу пойти, оттуда в санаторий на год на реабилитацию, что его вылечат и всё не так плохо. Но он возразил: «Вы думаете, мы этого ничего не знаем? Это всё только на словах! У заключенных нет прав! Нас даже на работу не берут». И таких потерянных очень много. В нашей группе помощи, к сожалению, только четыре человека: я, Алла Владимировна, Вера Борисовна, Людмила Андреевна, все прихожанки нашего храма. Но мы просто физически не можем помочь всем, кто обращается к нам. В этом году мы даже отказались от набора новой группы на обучение: нет времени и сил. Было бы здорово увеличить группу до 10 человек!
Мы рады любому, кто может помочь нам в этом нелегком деле милосердия: собрать одежду, привести её в порядок, связать носки, варежки, купить книги и кресты, съездить в православные издательства, чтобы подписаться на газеты и журналы, и так далее. «Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, я живу неплохо, уверяю Вас. Внешние условия: здоровье, самочувствие – всё это вполне удовлетворительно, и, право, я живал в условиях неизмеримо худших. Вы спрашиваете, принадлежностей осталась одна зубная щетка и расческа, которой нечего чесать. Вот, пожалуй, и всё. Буду с нетерпением ждать вашего ответа. Остаюсь в надежде и с уважением. Сергей. P.S. Размеры свои пока не пишу, буду рад любым размерам! Малό, великό – лишь бы было!»
Эти фотографии прислали наши подопечные почему я не пишу об изучении Закона Божия и ни о чём не спрашиваю. Не беспокойтесь, я всё читаю, а особенно меня заинтересовала эта маленькая книжечка – "Оптинский цветник". В ней тоже много чего полезного, и я читаю её повторно. Молитвы я тоже читаю, и не только утром и вечером, днем и даже когда просыпаюсь ночью. Да, насчет снов! Большинство снится темнота, страх, одиночество, с кем-нибудь разговариваю, а никого нет… Мама снится, такая маленькая, сутулая, плачет и говорит: "Домой пора!" Зовет меня! Вот проснешься ночью, поплачешь и весь день ходишь как чумной. И свечки ставлю за упокой, а так, посидишь, подумаешь, а может, и к лучшему: заберет она меня, что мне мучиться, кому я сейчас нужен буду, ни дома, ни лома. Туберкулезник, сдохну где-нибудь под забором, как собака бродячая, да никто в твою сторону не посмотрит. Вот так, дорогая, тут хоть, ладно, Вы у меня есть! Напишете кой-что или посылочку пошлете, хозяин обует, накормит. А там, за забором, другой мир, другая жизнь! Сколько я там уже не был? Скоро семь лет… Насчет служб. Отец Андрей приходит каждую пятницу, просматриваем фильмы, Крещение, Причастие. Когда соберется несколько человек, говорим: "Отец Андрей, вот надо причастить, есть кто хочет покреститься". Отец Андрей назначает день, и все собираются, но сначала Исповедь.
Когда я первый раз, помню, исповедовался, не по себе было, ведь у меня столько грехов, просто жуть, но большинство и грехом нельзя назвать, просто самовыживание. Да, я знаю, Бог есть! Хоть я Его и не видел, но сам на себе испытал, многое я испытал за свою жизнь, но как-то Бог сберег. У нас в детском доме песня была такая тоскливая: "О Господи, зачем же я живу, для кого я что-то в жизни значу?" Может быть, и значу, но для кого? Ну ладно, может, еще впереди что? На этом свое письмо заканчиваю. До свидания. Храни Вас Господи и помогай Вам Бог!» Хочется верить, что прочитавшие эту статью смогут с помощью Божией внести свою лепту в дело милосердия. О чём будем молиться и уповать на Бога! Всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь